© Katrin

Он сразу ей понравился. Моника сидела на террасе маленького ресторанчика, пила кофе и вдруг увидела его. Он шел по противоположной стороне улицы, не замечая ничего вокруг, как будто никого кроме него не существовало. Ей понравилась его летящая упругая походка. Кофе был забыт, а он напротив стал объектом её пристального наблюдения - Моника любила красивых людей. Он вдруг почувствовал её взгляд на своей спине, обернулся и улыбнулся. Вы представляете себе улыбающегося хищника ? Нет ? Она тоже не представляла до той минуты. Он перешел на другую сторону улицы, поднялся на террасу ресторанчика и присел за её столик. Долгое время они молчали, а он, ни сколько не смущаясь, разглядывал её. Монике стало неудобно, наверное, её щеки стали пунцовыми, и она опустила глаза, подарив остывшему кофе все свое внимание, пытаясь разглядеть ведомые одной ею магические знаки. "Разве можно это пить ?" - спросил он, потрогав чашку, и будто бы случайно коснулся её пальцев. "Как вас зовут ?" - спросила она. "Брэд Фоллмер. Пойдемте отсюда..." Следующие пять дней Моника помнила очень плохо. "Чем ты занимаешься ?" - поинтересовался он как-то, лежа рядом с нею, и перебирая её тёмные волосы. "Изучаю религии, а ты ?" "Играю на рояле и перевожу наркотики," - улыбнулся он. Последней фразе Моника, конечно же, не поверила, а его руки и губы, направили поток её мыслей абсолютно в другую сторону. Да и по правде говоря, в тот момент ей было все равно. Окажись он Джеком-потрошителем, она бы отреагировала так же. За этот месяц у Моники выработалась стойкая зависимость от Брэда, и она боялась только одного - что он уйдет. Она боялась проснуться однажды утром и не обнаружить его рядом. Боялась, что он исчезнет из её жизни так же внезапно, как и появился. От этих мыслей становилось тревожно, а он, чувствуя её настроение, крепко прижимал Монику к себе, и от тепла его тела ей становилось спокойнее. Насчет рояля он не сочинил, он любил музыку, и ему нравилась прокуренная и душная атмосфера ночных клубов. Он читал Элиота, а однажды подарил ей сборник его стихов, с закладками, желая избавить себя от расспросов об избранном и любимом. Избранным оказалась Пепельная Среда, "Speech without word and word of no speech" - это про Брэда. С ним слова были не нужны, они общались взглядами. Нет, он не был неэмоциональным человеком скорее напротив, но пытался спрятать свои эмоции, отгородиться от неё. И тогда, его еще секунду назад ласковый взгляд, вдруг становился безжизненным - в глазах была пустота. Он никогда не говорил о своей любви, но ревновал очень сильно - Моника была его добычей. На "клеивших" её мужчин он смотрел сверху вниз, пренебрежительно, но стоило ей заинтересоваться чем-либо, или кем-либо кроме него, как на его лице появлялось язвительное выражение, он хватал её за руку и чуть ли не силой уволакивал её в другую сторону, под благовидным предлогом. Впрочем, было одно исключение, он, так же как и она, любил смотреть на играющих детей. Порой в его глазах появлялась боль...

Наверное, ей было лет двадцать пять, в ней сочеталось наивность маленькой девочки и притягивающая женственность. У нее была нежная бархатная кожа и шоколадные глаза. Ему нравилось прикасаться к ней, чтобы ощутить ее присутствие. Она не умела готовить и терпеть не могла срезанные цветы. Ее звали Моника. "Я люблю дождь" - как-то сказала она. "Не могу обрадовать, сегодня обещали жаркий день... " Он понял, что отчаянно нуждается в ней. В ее энергии, в ее любопытстве по отношению ко всему окружающему, в ее привычке видеть все только в черных и белых тонах. И он решил присвоить ее себе. Он хотел, чтобы она улыбалась только ему, но нет, ее было очень легко рассмешить. Он хотел, чтобы она любила только его, но она, кажется, была готова любить весь мир. Порой нежность и ревность душили его. Брэд не мог показать ей этого, боялся потерять ее, а вдруг чары рассеются и ее интерес иссякнет, и посему цеплял на лицо ледяную маску равнодушия, возможно, он был не прав. Он читал ее как раскрытую книгу, но в этой ясности и простоте не было элементарности, она была непостижима. Боль, грязь и тоска его души могли отпугнуть ее, причинить ей страдания, но, несмотря на его попытки отгородить ее от этого, она все равно чувствовала, и именно поэтому ей так не нравилась его квартира: "Она холодная", - говорила Моника. Родителей она не помнила. Детство провела в чужой стране, окружённая чужими людьми. Наверное, из-за этих печальных фактов своей биографии она пыталась излить на кого-нибудь свои чувства. В ней было много нерастраченной нежности, привязанности, любви. Она была гордой и независимой, и если замечала, что он ей манипулирует, быстро ставила его на место. По счастью замечала это она не часто, но он никогда не пытался перейти границы ее личного пространства, ей просто необходима была хотя бы видимость свободы. Может быть, она убеждала себя в том, что способна в любой момент уйти от него. Так или иначе, но Брэд не злоупотреблял своим влиянием на Монику, только лишь для того, чтобы держать ее возле себя как можно дольше. Это было не сложно, она слишком любила его, не сильнее чем он ее (сильнее было невозможно), но любила. Она не была брюнеткой - красила волосы, да и не пыталась выдать свой цвет за натуральный. Пренебрежительно относилась к таким вещам. Ее естественность в поведении только подчеркивала ее чувственность. Но все это в конечном счете было для него неважно. Ему просто нравилось любить ее. Порой он специально оставлял ее одну, потому что ему нравилось возвращаться к ней. Она не любила одиночество, но из-за него встречалась со своими друзьями все реже и реже. Он принимал эту жертву без благодарности, как будто не замечая, ведь она была его и только его. Она была солнечна, беззаботна и несколько легкомысленна, но лишь до того момента, когда, вернувшись однажды домой, он заглянул в шоколадные глаза и понял: она все знает...