© Katrin

... Всего несколько дней разделяли два мира, две реальности. До момента её прыжка и после. Она могла поспорить, что переживали все. Каждый в меру своей любви, привязанности. Но что их переживания по сравнению с её ? Это ведь она должна была прыгнуть в ту чёрную пустоту. Но они этого не знали. А говорить у неё желания не возникало...

Дверца машины открылась и внутрь попал ветер. Холодное сияние звезд, полная молчаливая луна, темный бархат неба над головой. Легкий шепот листвы и прохладный ветерок пробегает по коже. Всё так, как было сотню раз. Всё осталось прежним... У кого есть время замечать все рождения и смерти ? Кому это важно ?

Джон внимательно смотрел на Монику. Её лицо было слегка напряжённым. Они смотрели друг на друга и расстояние сокращалось. Не было ни времени, ни пространства. Только они. Двое одиноких людей, барахтающихся в этой грязной луже по имени Жизнь.

Джон видел призыв в её уставших глазах. Боже, как он любил её, как боготворил, как страдал, как мучался. Каждая клеточка его тела стремилась к ней, как к источнику жизни. Она дарила ему наслаждение лишь улыбкой, мимолетным взглядом шоколадных глаз. Он грелся в её огне, он черпал в нем силы жить дальше...

Чем больше он думал об этом, тем сильнее чувствовал свою вину в случившемся. Он всегда считал себя бездушным. Но если в нем нет души, откуда тогда эта страшная боль, сжимающая сердце ?

"Доброй ночи," - он нарушил молчание первым. "Доброй ночи" - улыбнулась Моника и, развернувшись, медленно пошла к подъезду...

Джон сел в машину. Перед глазами снова всплыл разговор в полумрачном салоне автомобиля, больничная палата и заплаканные шоколадные глаза, смотрящие с таким восхищением и любовью. Он не смог сказать ей о своих чувствах. Глядя на неё, просто не хватало слов, которые могли бы всё передать. Идиот ! Господи, какой же он идиот ! "Агент Рейс !!!" - он выскочил из машины, пытаясь догнать давно ушедшую Монику.

Он застал её сидящей на лестнице, ведущей наверх. Она выглядела бесконечно несчастной и одинокой. Джон опустился на колени ступенькой ниже, чтобы видеть её глаза.

"... Прости, Моника. Я не могу без тебя. Сейчас я понял это отчетливее, чем когда-либо. Я никогда бы не смирился, никогда не смог бы ужиться с болью от твоей потери" - он говорил очень тихо и медленно. "Странно, как много ты для меня значишь. Когда я увидел тебя в больничной палате, то понял, что сделаю всё, чтобы ты была жива и счастлива... Я люблю тебя..."

Сердце Моники колотилось так, словно она пробежала тысячу миль. Губы предательски задрожали, по щекам покатились мелкие слезинки. Взяв её за руки, Джон приподнялся и нежно поцеловал её. Моника тихонько застонала.

Джон оторвался и обнял её. Моника чувствовала, как гулко бъётся его сердце. Их сердца работали в одном ритме. Когда он прикрывал её на операциях, когда пили кофе в уютном кафе, когда спасали друг друга, нарушая все законы - она отлично это слышала. Он говорил: "Наше будущее зависит от того, как мы пройдём завтра. Главное - не оступиться", - а она слышала, как бьётся, бьётся его сердце, и чувствовала, что ей ничего не грозит.

Их сильное объятие продлилось несколько минут и, не в силах оторваться, Джон прошептал: "Спасибо". "За что ?" Прежде чем ответить, он помолчал: "За то, что я снова живой ..."